Истории вопроса о создании ПКБ в научной литературе не уделено слишком много места. В общих работах по истории Ирана в рассматриваемый период времени это событие отмечено лишь несколькими строчками. Более подробно организация и деятельность ПКБ рассмотрены в статьях М. П. Павловича и Н. Р. Рихсиевой, однако эти исследования страдают неточностями и поверхностностью, как и статья Я. Зоки об истории иранской армии. Источниковая база темы недостаточно широка. (куда же исчез архив, предлагаемый французами ещё в 1993г?. Опубликованные источники большей частью были взяты из личного архива генерала В. А. Косоговского и носят субъективный характер. Отдельно следует отметить опубликованные в журнале «Русская старина» воспоминания первого командира ПКБ Домонтовича А. И., в которых, однако, опущены многие секретные детали его работы. По-новому на вопрос о создании ПКБ позволяют взглянуть документы, хранящиеся в РГВИА, которые были изучены автором и положены в основу настоящего сообщения.

В исторической литературе прочно утвердилось мнение, что ПКБ была организована в 1879 г. исключительно благодаря желанию шаха Наср-эд-Дина, восхищенного выучкой и формой российских казаков. Данное мнение было высказано А. И. Домонтовичем в его воспоминаниях, а затем использовано во многих научных работах в качестве основного. Однако это не совсем верно.
(весьма благодарен автору за отход от "прочноутвердившегося мнения". Когда я в свое время, узнав о том, что в Персии существовало, созданной Российским Генштабом казачье войско, обратился к "ученым", и попытался лишь ПРЕДПОЛОЖИТЬ что "прочно утвердившееся мнение" возможно хромает, негодованию не было предела. А на казачьем сайте меня чуть не съели за называние персов-мусульман казаками. Но время идет. Сейчас это уже не новость :. Даже не напоминаю про первого шаха Ирана.) )

Интерес к усилению влияния в Персии через вооруженные силы последней возник в российских политических кругах во второй половине 50 х годов ХІХ в. После поражения в Крымской войне 1853–1856 гг. Россия начинает проводить активную завоевательную политику в Центральной Азии, где Персия (несмотря на ее кажущуюся слабость) была довольно опасным противником, которого желательно было нейтрализовать. Значение — политическое и экономическое — Персии для России было детально проанализировано генерал майором Генерального штаба (далее — ГШ) И. Блаламбергом в его «Записке о значении для России Каспийского моря как торгового пути в Центральную Азию». Автор «Записки» неоднократно возглавлял экспедиции по исследованию побережья Каспийского моря и, основываясь на своем опыте, приходит к выводу, что «…Россия должна обратить свой взор на Азию как рынок важный и обширный». Судя по всему, такое мнение разделяли многие высокопоставленные чиновники империи, но в 50–60 е годы политика России в отношении Персии носила своего рода «подготовительный» характер. Основным ее проводником являлось Министерство иностранных дел, в частности, российский посланник в Тегеране. Зачастую его поведение или мнение могло существенно влиять на российско персидские отношения. Несмотря на то, что в этот период борьба между Россией и Англией велась прежде всего за экономическое преобладание в Персии (например, за телеграфные концесии), уже в конце 50 х годов был поднят вопрос об усилении российского влияния на персидскую армию. В частности, на желательность этого указывал в своих донесениях российский посланник в Тегеране Лаговский. В 1857 г., после пребывания в Персии английских офицеров, он писал директору Азиатского де партамента Е. П. Ковалевскому: «Присылка сюда (в Персию — О. Г.) офицеров может быть чрезвычайно полезною, внушая персиянам к нам доверие, ибо видя наше желание усилить их страну… они перестанут мечтать и верить наущениям наших противников о наших намерениях подчинить себе эту страну». Особое внимание, по мнению Лаговского, необходимо было уделить морально профессиональным качествам направляемых в страну офицеров, а также знанию ими персидского языка.

К сожалению, автор данного сообщения не располагает достоверными сведениями о том, насколько точно были выполнены рекомендации посланника. Несмотря на то, что на его письме имеется приписка «…Интересно, надо обдумать», посылка официального военного агента была отложена до 1877 г. Неофициально военная разведка страны велась на протяжении 1857–1877 гг. прежде всего офицерами и топографами Кавказского военного округа [3]. Об этом свидетельствует, например, сохранившаяся в РГВИА анонимная записка о состоянии вооруженных сил Персии, где детально проанализирована персидская армия: ее численность, расположение, комплектация, боеспособность и т. п. Однако до 70 х годов влияние Англии в Персии (особенно после успешной войны 1856–1857 гг.) оставалось заметным. Основной целью английских правящих кругов являлось создание и поддержание экономической и политической нестабильности в стране, чтобы путем предоставления денежной и иной помощи осуществлять контроль над внешней и, частично, внутренней политикой шаха и его правительства.
(ничего не напоминает? не кажется актуальным?)

В 70 е годы ситуация изменилась. Россия успешно провела покорение среднеазиатских ханств, а отмена в одностороннем порядке условий Парижского договора 1856 г. лишь увеличила ее авторитет в глазах мира. В то же время персидский шах Наср эд Дин решил провести реформу армии по европейскому образцу. Для России это желание шаха
1878 гг. англо российские противоречия обострились с новой силой.

Было решено направить в Тегеран военных агентов. В качестве таковых Командующий войсками Кавказского военного округа рекомендовал начальника кавказского горского управления генерал майора ГШ Франкини и капитана ГШ Гибера. Император одобрил данные кандидатуры, и в апреле 1877 г. офицеры отправились в Персию. Франкини должен был ознакомиться с состоянием персидской армии, а после — возвратиться в Россию для предоставления отчета о проделанной работе. С его отъездом место военного агента должен был занять Гибер. Франкини успешно справился с поставленной перед ним задачей. Вот как характеризует его деятельность в своем донесении военному министру Командующий войсками Кавказского военного округа генерал адъютант князь Мирский: «Выгодное впечатление, произведенное с первого раза на шаха, крайне облегчило ему доступ к исследованию военной организации Персии…

Деятельность генерал майора Франкини подготовила почву для будущих военных агентов наших в Персии, т. к. выгодное впечатление, произведенное его пребыванием в Тегеране, служит залогом того, что военные агенты наши будут встречаться с полным доверием». Видимо, Франкини действительно сумел произвести на шаха хорошее впечатление, поскольку последний предложил генерал майору составить проект о переустройстве вооруженных сил Персии, что и было им сделано. В своем рапорте от 29 августа 1877 г. Франкини отмечал, что шах, скорее всего, предложит ему дальнейшее участие в реализации этого проекта и спрашивал, как ему поступить, если таковое предложение последует. Однако реорганизация частей персидской армии была возложена на другого офицера ГШ — подполковника А. И. Домонтовича.

В 1878 г. Наср эд Дин по пути в Европу посетил Эриванскую губернию, где на него приятное впечатление произвели казачьи части. По возвращении из Европы шах пожелал переформировать свою пехоту и артиллерию по австрийскому образцу, а кавалерию — по образцу росийских казаков, обратившись к австрийскому и российскому правительствам с просьбой о присылке в Персию соответствующих инструкторов. Вот как описывает это событие в 1894 г. товарищ министра иностранных дел в своем письме Начальнику Главного штаба Н. Н. Обручеву: «Пятнадцать лет назад бывший посланник наш в Тегеране тайный советник Зиновьев побудил шаха обратиться к нашему содействию для образования персидской кавалерии по образцу нашего казачьего войска… имея в виду главным образом приобретение влияния на персидское правительство и помешать другим, враждебным нам правительствам, взяться за это дело»

Вслед за австрийской военной миссией в январе 1879 г. в Тегеран прибыл подполковник ГШ А. И. Домонтович с переводчиком. В течение двух месяцев подполковник ознакомился с частями, которые должны были поступить под его командование для переформирования и обсудил условия контракта, после чего отправился в Россию. В конце апреля того же года он вернулся в Персию с инструкторами — тремя офицерами и пятью урядниками, — набранными им из частей Терского казачьего войска. 16 июля между подполковником и персидским правительством был заключен контракт, предусматривавший реформирование персидской кавалерии, сроком на три года. В 1880 г. ПКБ была сформирована и состояла из двух полков. В виде подарка она получила от российского правительства батарею конной артиллерии. Официально данная воинская часть именовалась «Его Величества шаха бригада». Возглавлял ее «Заведующий обучением персидской кавалерии», назначаемый из числа офицеров Генерального Штаба России. Он являлся ближайшим советником шаха и, минуя военного министра, непосредственно подчинялся ему и садр-азаму (премьер министру). С другой стороны, Заведующий обучением зависел от российского посланника в Тегеране, с которым должен был согласовывать все свои действия. (любопытно, что значит ЗАВИСЕЛ в служебных отношениях между офицерами)

Донесения офицер ГШ отправлял в штаб Кавказского военного округа. Первоначально ПКБ не имела ни определенного штата, ни бюджета. Она была сформирована из 400 человек иррегулярной кавалерии мухаджир, содержание которых (а они получали наследственное жалование от казны) и должно было служить основанием бюджета бригады. Благодаря стараниям А. И. Домонтовича, к окончанию срока контракта ПКБ увеличилась до 600 человек, а шах назначил на содержание последних 40 тыс. туманов в год. Бюджет ПКБ состоял из содержания 400 человек, уже состоявших на казачьей службе, и из ассигнований из шахской казны, обеспеченных доходами с таможен Северной Персии, находившихся под контролем России. (любопытно:), напомню численность Персидского Казачьего войска в 1920 г. составляла 8140 человек, из них 122 русских офицера.)

В 1881 г. трехлетний срок контракта с А. И. Домонтовичем окончился. Шах пожелал возобновить контракт с ним. Однако офицер, произведенный к тому времени в полковники ГШ, был отозван с занимаемой должности. На это решение, видимо, повлияло сообщение российского посланника в Тегеране: «Домонтович… обуславливает свое согласие предоставлением ему звания начальника военной миссии и положением военного агента, говоря, что это необходимо для усиления его авторитета. Притязания эти неосновательны…». В. А. Косоговский в своем очерке развития ПКБ говорит, что Домонтович был оклеветан российским посланником. Как бы то ни было, резолюция военного министра была однозначной: «Полагаю, что притязания полковника Домонтовича неуместны. Надо найти другое лицо». Новым Заведующим обучением персидской кавалерии был назначен полковник ГШ Чарковский.
(любопытно, что мнение шаха, напрямую касающееся его Шахского Величества казачьего войска, Российский Генштаб взволновало не сильно)

Таким образом, создание ПКБ не являлось одномоментным актом, вызванным исключительно прихотью шаха. На основе имеющихся в распоряжении автора материалов, он приходит к выводу, что усиление российского влияния в вооруженных силах Персии было спланированной российскими министерством иностранных дел и военным министерством и одобренной царем акцией, а организация ПКБ явилась высшей точкой этого влияния. На первых порах цель акции была достигнута во многом благодаря личным качествам А. И. Домонтовича.
(как редко мы помним, что все, что делается, особенно где то там вдалеках, происходит за счет чьих то личных качеств)