Войско запорожских казаков, которое действовало на пограничной территории за днепровскими порогами, можно действительно назвать отрядом специального назначения, а запорожского воина — современным термином «спецназовец». Жизнь в условиях дикой степи и плавневых дебрей Великого Луга (так раньше называли плавни в нижнем течении Днепра) выработала в казаках особые умения и приемы проведения разведывательных операций, наступательных и оборонительных боев, сделала из них настоящих закаленных следопытов, чей опыт выживания в экстремальных природных условиях (добыча и приготовление еды, защита от непогоды, диких зверей) весьма ценен для нас и сегодня.

Испытание новичков
Стать «истинным» казаком мог не каждый. Для кандидатов в степные «лыцари» существовала строгая система отбора, которая включала в себя различные испытания. На острове Хортица есть ущелье, которое называют Сечевыми воротами. Поговаривают, что именно тут устраивали испытание новичкам. Вот как это происходило. Между скалами укрепляли жердь, по которой с завязанными глазами должен был пройти парень, решивший стать казаком. Кто оступался (внизу его ловили дюжие сечевики), приходил сдавать экзамен на следующий год.
«Не тот казак, что на коне, а тот, что под конем», — шутили запорожцы. Умение обращаться с конем было одним из главных требований к кандидату. Один исследователь казацкого быта писал: «Поймают дикого лошака и велят садиться без седла, без уздечки, лицом к хвосту. Кто проскочит степь и вернется здоровым, тот и казак!»
Серьезным испытанием для юношей был бурный Днепр. Его нужно было переплыть туда и обратно в районе грозных порогов. Экзамен продолжался и под водой. Сидел над кручей старый казак, дымил трубкой и рассказывал о подвигах казацких героев. Вокруг него — толпа новобранцев. Вдруг трубка (будто бы случайно) выпадала из рук и исчезала под водой. Того, кто не раздумывая кидался за ней и находил трубку на днепровском дне, казаки охотно принимали к себе, зачисляя в разведывательный отряд, действовавший в плавнях. Существовало у запорожцев еще одно любопытное «испытательное» развлечение. Новичкам завязывали глаза и ставили посреди площади. Казаки-ветераны длинными кнутами сбивали с них шапки. Во время этого экзамена на лице испытуемого не должен был дрогнуть ни один мускул…

Зачем казаку чуб-оселедец?
Гладко бритая голова и длинный чуб-хохол (его еще называли оселедцем) были характерной и оригинальной приметой запорожского казака. Зачем же запорожцы наголо брили головы, оставляя длинный чуб? Дело тут в очень давних (если не древних!) традициях, как степняков, так и вероятных предков казаков. Слово «чуб», как считают некоторые исследователи, произошло от персидского «чоб» — гроздь, кисть, пучок. Интересно, что у персов слово «казак» переводилось, как «хохол». У воинственных готов длинный чуб означал посвящение богу Одину (готское «хох оол» — сын неба). Считается, что подобную прическу казаки заводили главным образом для форса, «на выхвалку». Что ж, и в этом имелся свой смысл. Чуб был для казака своеобразной визитной карточкой, внешним признаком (часто единственным!), по которому сечевики узнавали друг друга. Запорожец вдали от родных мест (не говоря уже о разведчиках, которые проникали в стан врага) мог вырядиться в любую одежду. Однако чуб под головным убором, даже если это была мусульманская чалма, всегда оставался на месте, был своего рода паролем при встрече с другим казаком.
Как правило, чуб носили за левым ухом. Чтившие традиции «низового товариства» и во всем соблюдавшие этикет старики объясняли, что «чупрына, как знак удалого храброго казака, должна быть обращена к левой стороне». В этом случае чуб был своеобразным знаком «достоинств и отличий», вроде медали, ордена или шпаги. Нередко по форме чуба, его длине и ухоженности судили о звании казака, его старшинском чине, боевой выучке и опытности. Развевающийся по ветру чуб часто устрашал противника больше, чем острая сабля.

Шириной в Черное море…
Просторные шаровары были экзотической и приметной частью казацкой одежды. Шились они в основном из сукна, однако могли быть и кожаные. Очевидцев поражала ширина казацких шаровар, которую знаменитый Гоголь даже сравнивал с шириной Черного моря.
Известно, сколько материи использовалось для пошива казацких штанов: двенадцать аршин. Такие шаровары назывались «рясными». На шаровары же «с достатком» уходило еще больше сукна — до пятнадцати аршин.
Зачем запорожцу нужны были такие просторные штаны? «Как идет казак, так и след за собой метет», — говорили о сечевике, который шел, будто бы пританцовывая. Конечно, речь шла прежде всего о казаке, что «выхвалялся» своими шароварами. Однако подразумевался и казацкий следопыт, который двигался легко и бесшумно, не оставляя после себя следов, по которым можно было бы определить маршрут его продвижения. Важна была и маскировка. Порою издали и не поймешь, кто перед тобой — «точно баба в юбке стоит». Очевидцы свидетельствовали, что «в иные шаровары можно штук тридцать арбузов вложить». Арбузы, конечно, казакам ни к чему было таскать в шароварах, а вот саблю или пистоль приходилось прятать частенько. Врагу невдомек было, что разгуливающие в ярмарочной толпе полуголые бродяги в шароварах были казацкими лазутчиками, которые скрывали под ветхой одеждой оружие. В любой момент базарный зевака, крикливый торговец, жалкий попрошайка или слепой кобзарь могли, превратившись в ловких воинов, выхватить из шаровар кинжалы или пистоли…

Богатырская сила
«Страшенный народ был, — рассказывали старики в приднепровских селах о запорожских вояках. — Богатыри у них были такие, каким равных нигде не было». Уже один «мордатый, точно обточенный» внешний вид сечевиков повергал в трепет врагов. Вот как в одной легенде описываются казацкие здоровяки: «У каждого по семь пудов голова, у каждого такие усища, что бывало, как возьмет он их в обе руки, да как расправит один ус туда, а другой сюда, так и в дверь не влезет, хоть бы в нее целая тройка с повозкой проскочила».
Внешнему виду казацких богатырей соответствовала и их исключительная физическая сила. Одни тугие луки, над которыми несколько человек справиться не могли, «играючи» натягивали, другие толстенные железные полосы вокруг шеи врага скручивали, третьи возы через броды на себе перетаскивали, ядра через самые широкие реки запросто перебрасывали. Сохранилось множество преданий о казацких богатырях.
Особой силой отличались казацкие предводители. Вот свидетельство современника казаков немецкого исследователя И. Мюллера: «Войско без вождя — тело без души, а у крепкого вождя — крепкое тело. Исходя из военной необходимости они избирают вождя среди сильных людей. Таким могучим вождем был Иван Подкова, гетман низовых казаков, который был такой крепкой породы, что гнул подковы. Вот почему за ним закрепилось прозвище Подкова». А про гетмана Мазепу французский дипломат Жан Балюз писал: «Тело его крепче, чем тело немецкого рейтара, и ездок он знаменитый». Днепровская Палиевская забора у левого берега Днепра заканчивалась так называемым камнем Палия. На ней были выбиты две огромные ступни. Народная молва приписывала их знаменитому казаку Семену Палию. Об авторитете и силе этого предводителя-богатыря говорит такая деталь. Если какой-нибудь казак в походе допускал оплошность, то атаман ссаживал его с коня и поручал нести свою саблю. На первый взгляд, это вроде бы и не могло считаться наказанием, если не учитывать того, что сабля Палия весила не меньше… двух пудов.

Старшина

Боевой гопак
В вихревом, зажигательном украинском танце гопаке и сегодня очевидна его боевая первооснова, которая входила в систему единоборств, используемых запорожскими казаками. Умение «взять» противника голыми руками высоко ценилось у запорожцев. Поэтому даже на досуге после чарки во время танцев со сложными акробатическими пируэтами они отрабатывали приемы поражения противника. Кстати, тренируя вестибулярный аппарат и глазомер, казаки, случалось, выплясывали на столе среди тарелок и бутылок.
Главными способами передвижения в боевом гопаке являются шаги, бег, прыжки, «ползунки». Среди шагов выделялись: основной шаг, шаг «аркана», задний шаг, шаги «прибой», «чесанка», «дубоны», «стукалочка». Анализ названий подчеркивает их тактически-боевую направленность. Так, применяя шаг «дубоны», казак притоптывал ногами, производя шум, который отвлекал внимание противника. Бег включал в себя «дорожку», «дрибушку», галоп. Удары одной или двумя руками осуществлялись ладонью, локтем, предплечьем, плечом. Особенно разнообразными были удары ладонью. Они насчитывали добрый десяток приемов, среди которых и «ляпас», и «секач», и «тумак», и «дрель», и «штрык». Самыми эффективными и впечатляющими приемами в гопаке были удары ногами на месте или во время прыжка. «Разножкой» назывался удар в прыжке двумя ногами по бокам, «щупаком» — удар в прыжке двумя ногами вперед, «пистолем» — удар в прыжке одной ногой в бок, «чертом» — удар в прыжке с поворотом тела на 360 градусов. Существовали и другие виды казацкой борьбы, которые применялись в стычках с противником. Среди них — «гойдок», «спас», «крест-накрест», на ремнях, на палках. Приемами «гойдока» пользовались в основном разведчики-пластуны. Казак как бы «приклеивался» к противнику, повторяя все его движения, а в случае ошибки, нападал на него. Борьба «спас» имела в основном не атакующий, а оборонительный характер.

Монастирський. Запорожец (1932)

Рука мертвого атамана
…К туркам прибыло подкрепление, и они не сомневались в победе. Однако, когда небольшой казацкий отряд приблизился к их лагерю, бусурманы с криками «Урусшайтан! Урусшайтан!» стали разбегаться по степи. Что же так напугало противника? Впереди запорожцев скакал казак с развевающимся по ветру чубом. Вместо сабли он размахивал… человеческой рукой со скрюченными пальцами.
Эта мертвая черная рука и была причиной панического бегства турок. Принадлежала она запорожскому атаману Ивану Сирко, которому, как писал один польский хронист, судьба дала «счастье и ум, и мужественное сердце, и оружие, и славу». В легендах и преданиях народ наделял Сирка энергией и силой, многократно превосходивших возможности самых отчаянных казацких рыцарей.
Общепризнан полководческий талант Сирко. Он провел более пятидесяти походов против Османской империи и Крымского ханства и ни разу не потерпел поражения, выходя победителем из самых тяжелых ситуаций. Сирка восемь раз избирали кошевым атаманом Войска Запорожского. И после смерти он оставался непререкаемым авторитетом для казаков. Его дух незримо витал над сечевиками, вдохновляя их на подвиги. По самым различным поводам запорожцы вспоминали своего атамана. Создавалось даже впечатление, что они, невольно произнося священное имя, подпитывались его энергетикой. И мертвый ватаг продолжал служить своему сечевому братству.
В одной из легенд о великом казацком предводителе говорится: «Когда помирал кошевой Сирко, то говорил запорожцам: «Кто из вас, хлопцы, будет поливать мою могилу на восходе солнца, тот будет знать столько, сколько и я… А как пойдет большая сила на белого царя, то пусть хоть руку мою откопают и понесут вперед войска — неприятель сам себя порубит». Высоко поднятая крепкая и жилистая рука мертвого атамана была своеобразным знаменем казацкого войска. «Где рука, там и удача», — говорили запорожцы.

Монастирський. Запорожец (1932)

«Поднимались прямо со дна моря…»
Умело и хитро действовали запорожцы и в степи, и в плавнях, и среди черноморских волн. Не чужими были для казаков и морские глубины. Есть сведения (разной степени достоверности, конечно), что сечевики имели свой… подводный флот. Французский историк Монжери писал в 1827 году:

По крайней мере, нет сомнения, что такого рода суда (подводные) были употребляемы в Европе в XIII в. Украинцы часто избегали преследования турецких галер с помощью больших подводных лодок.

Монжери при этом ссылался на записи французского философа Фурнье, побывавшего в конце XVI века в Константинополе. Фурнье свидетельствовал:

Здесь мне рассказывали совершенно необыкновенные истории о нападении северных славян на турецкие города и крепости. Они являлись неожиданно, поднимались прямо со дна моря и повергали в ужас береговых жителей и воинов. Мне и раньше рассказывали, будто славянские воины переплывают море под водой, но я посчитал рассказы выдумкой. А теперь я лично говорил с теми людьми, которые были свидетелями подводных набегов славян на турецкие берега.

Комментируя эти факты, Монжери утверждал:

Запорожские казаки пользовались гребными судами, способными погружаться под воду, покрывать в погруженном состоянии большие расстояния, а затем уходить в обратный путь под парусами.

Как же выглядела подводная лодка казаков? Монжери попытался дать ответ и на этот вопрос. Корпус обшитого кожей челна был накрыт герметической палубой. Над ней возвышалась шахта, где находился наблюдатель-рулевой. Через шахту поступал воздух при плавании в надводном и полупогруженном положении. В погруженном состоянии движение осуществлялось при помощи весел, герметизированных в местах прохода через корпус кожаными манжетами.
Рассказы Фурнье и Монжери не канули в Лету. Их имена, например, упоминаются в книге П. Адамовича «Подводные лодки, их устройство и история», которая была издана в Петербурге в 1905 году. Проявляют интерес к их работам и современные исследователи. Один из них предположил, что подводной лодкой во время похода становилась обыкновенная «чайка». Она имела двойное дно, в котором в погруженном состоянии содержался балласт (скорее всего песок). Дно было снабжено створками. Когда возникала необходимость всплытия, створки откидывались и песок высыпался. Фантастический корабль, облепленный водорослями и ракушками, вдруг появлялся из морской пучины у самых стен вражеской крепости, повергая противника в ужас…

«Ломовая» схватка
В поле — две воли: сильнее та, которая побеждает в последней решающей битве. Запорожцы ее называли «ломовой». Как правило, разрабатывая тактику боевой операции, казаки делили войско на четыре части, которые действовали с тыла, обоих флангов и с фронта. Фронтальной атаке в большинстве случаев предшествовала артиллерийская подготовка. Теребя беспрерывно в течение нескольких часов врагов, казаки под конец разрывали его передние ряды, тот же час прекращали пальбу из пушек и направляли с ручным оружием в неприятельский стан свою пехоту.
«Страшные вояки были», — рассказывали о запорожцах современники. При этом отмечали такую их черту, как готовность любой ценой добиться победы, стремление во что бы то ни стало принудить врага к бегству. Поэтому в «ломовой» схватке запорожцы все усилия направляли на то, чтобы перебить у неприятеля обозных лошадей, тем самым прекратить им путь к отступлению…
В рукопашном бою, исход которого решали удаль, натиск, ловкость, запорожцы были всегда на высоте. Исход «ломовой» схватки часто определяло умелое обращение казаков с различным оружием. И боевым молоткам — «келепам» (чеканам), и «резвым» саблям, и тяжелым секирам, и острым кинжалам находилась в рукопашном бою работа. «За косы руками, а в бока и ребра кулаками». Приходилось и ими действовать, «ломая» и «кроша» врага. В кровавой свалке трудно бывало различить своих от чужих. Поэтому казаки выкрикивали время от времени условный боевой клич…

Дымовые сигналы
Не проходило и часа, как запорожцы узнавали о приближении врага к границам контролируемых ими земель. Весть разносилась по степи почти мгновенно с помощью древнего способа — дымовых сигналов. Как же и чем они производились? Можно было просто поджечь шатер из заготовленных заранее дров или кучу сухого курая, а сверху набросать травы. Однако дрова загорались медленно, а курай, наоборот, сгорал слишком быстро. Казаки придумали весьма хитроумное устройство, дым от которого поднимался столбом вверх и был заметен издалека. Называлось оно «фигура» и представляло собой своеобразный степной маяк «из смоляных бочек». Основой «фигуры» служили шесть просмоленных бочек, которые ставили в форме круга с пустотой посредине. На них водружались следующие пять бочек, потом — четыре, выше — три… Чтобы эта башенная конструкция была устойчива, бочки обвязывали просмоленными канатами. Пустота внутри заливалась смолой. Сооружение венчала бочка без дна. На ней и устанавливали блок, через который пропускали веревку с «клоком мочалы», вымоченной в селитре, или пучком соломы на конце. Как только дозорные узнавали о приближении врага, они вытягивали веревку за внешний конец, поджигали соломенный пук или мочалу и опять опускали их внутрь «фигуры». Она тут же превращалась в огромный дымный факел. В ясную безветренную погоду этот костровый сигнал мог быть заметен на расстоянии пятидесяти километров.
В плавнях подобные сигнальные башни сооружались из сухого тростника. Его поджигали и накладывали сверху зеленые стебли. Сквозь них и струился вверх дым, сообщающий об опасности. Случалось, такие вышки делали в два этажа. На нижнем располагалась растопка, а на верхнем — уже само топливо (в виде вязанки хвороста или снопа из сухого тростника). В дождливую погоду сухую растопку легко было поджечь. От нее воспламенялось уже основное топливо.

Казацкий «разгордияш»
Один, как известно, в поле не воин, однако когда воинов-одиночек (тем более специально обученных профессионалов) много, то противнику справиться с ними весьма непросто. Нередко запорожцам в условиях дикой степи или плавневых дебрей приходилось действовать разрозненными малочисленными отрядами. Причем случалось, что казацкие ватаги участвовали в общей битве не по заранее намеченному плану, а каждая группа поступала по своему усмотрению. Такая тактика у казаков называлась «разгордияшем». Казалось бы, хаотичные несогласованные действия не должны способствовать успеху, однако казаки часто побеждали именно благодаря этой «самостийной» тактике. Во-первых, враг, отражая нападение одного отряда, не мог знать о намерениях других. Их внезапное появление на поле боя (зачастую со стороны, откуда их никто не ждал) было сюрпризом для противника. Во-вторых, если даже накануне боя вражеским лазутчикам удавалось добыть и разговорить «языка», пленный ничего не мог сказать о маршрутах продвижения и тактике других отрядов.
Блуждание по плавневым дебрям в поисках добычи, пограничная служба, частые одиночные вылазки в стан врага выработали у сечевиков умение действовать в сложной боевой обстановке на свой страх и риск, самостоятельно принимать ответственные решения, быть, как говорится, ко всякой масти козырем. Поэтому небольшой отряд, который во время «разгордияша» откалывался от основного войска, мог возглавить практически любой казак. Нередко в рейдах принимали участие и казаки-зимовчаки, имевшие в плавнях свои хуторские хозяйства. Эти хозяйства часто представляли собой небольшие крепости, а сам хозяин, отчаянно и умело защищая свои владения, выступал в роли полководца. Такому сметливому расторопному представителю казацкого рыцарства под силу было при необходимости превратить десяток казаков в боеспособный отряд, который мог незаметно подкрасться к врагу и нанести ему внезапный и точный удар. Несколько таких «самостийных» казацких подразделений представляли уже грозную силу.